"Медийная сфера стала для многих украинских литераторов средой обитания"

Андрей Бондарь, поэт, переводчик и публицист - о том, почему не смотрит телевизор, не хочет говорить про «народные нужды», а также о писателях, которых трудно «заподозрить в пиаре в интернете».

- Андрей, когда договаривались об интервью, ты кокетливо сказал, что тебя будто будет много в медиа ... Если говорить об этом «много», то я действительно заметила, что информация идет волнами. Была волна Матиос, волна Костенко, волна Шкляра ... А ты думаешь об этом?

- Прежде всего, я думаю, что украинская литература в последнее время стала мощным ньюсмейкером. Столь уверенный и убедительный выход литературы в «медийный план», кажется, не наблюдается ни в одной другой постсоветской стране, кроме нашей. И это по-своему парадоксальная ситуация.

Эти «литературные волны» в медиа, с одной стороны, реализуют такие старосветские интеллигентские паттерны а-ля Евтушенко: «Поэт в России больше, чем поэт». В этом-то, бесспорно, что-то есть, ведь наши элиты прогнили настолько, что обществу в качестве моральных авторитетов остались если не церковники, то литераторы.

Обе эти прослойки традиционно считаются «инженерами человеческих душ». Поэтому в их компании не хватает разве что мощной волны психоаналитиков и психологов. Один Семен Глузман, к сожалению, волны не делает.

С другой стороны, существует нечто такое, как среда бытования. Медийная сфера, социальные сети уже давно стали для многих украинских литераторов не просто средством промотирования и пропаганды, но и средой обитания.

Даже люди, которых трудно заподозрить в привязанности к интернету (Костенко, Шкляр, Матиос), в большей степени стали цифровыми явлениями, чем бумажными. Несмотря на вполне аналоговый характер их творчества, дискурс о них происходит как раз в интернете.

- «Заподозрить в интернете» - это хорошо. Кстати, об Интернете: с 2000-х годов интернет, кажется, играет довольно важную роль в развитии украинских культурных и окололитературные процессов. Согласен? Или, как писал Максим Саваневский, до сих пор живем в аналоговой стране - то есть в аналоговой культуре?

- Максим Саваневский справедливо заметил про аналоговых политиков и аналоговых граждан. Думаю, это в меньшей степени касается актуальной культуры. Она как произведение аналогового мира выбирает не просто выгодную среду обитания, а учится осмыслять себя по-новому. Культуре, по моему мнению, важно чувствовать себя в виртуальном пространстве, как рыбе в воде. И уже сегодня она интуитивно чувствует, что за интернетом будущее.

То есть, с одной стороны, если украинская культура не слишком полнокровно, в силу культурно-исторических причин, чувствует себя в аналоговой реальности, значит ей нужно создать свою. Посмотри на социальные сети. Уже сегодня можно сказать, что это в определенной степени параллельный образ культуры.

- Кроме фейсбука, где еще можно искать ареалы существования украинской культуры в интернете?

- Искать и находить эти ареалы можно везде. Хоть в твитере, хоть в Livejournal, хоть в фейсбуке.

Важно, что культура находит новые нетрадиционные формы и уже может обходиться без привычных форм существования. Возьми, к примеру, юзеров Фаину Каплан или комрада Молотова. Это ли не самые яркие доказательства реализации уже довольно давнего и хрестоматийного утверждение Маршала Маклюэна: «Medium is a message».

Не литература меняет мир, а мир изменяет литературу, создавая новые формы жизни, в том числе виртуальные. Не удивлюсь, если литературоведы завтрашнего дня вполне серьезно будут говорить о новых жанры литературы - «пост», «заметка ФБ» или «демотиваторы».

Поэт со своего смартфона может когда угодно запостить все, что его интересует, в сеть и получить непосредственный отклик. Текст сразу же становится достоянием социального сознания и распространяется репостами и ссылками.

Я вижу в дигитализации культуры большие перспективы, сравнимые с революцией Гуттенберга. Крайне важно это для украинской культуры, которая в силу разных причин недостаточно присутствует в аналоговом и телевизионном мире.

- А телевизор ты смотришь?

- Нет, я не смотрю телевизор вообще. Кроме матчей киевского «Динамо» и сборной Украины. Но только потому, что в моем лесу слабенький интернет, который не извлекает онлайн-трансляции.

- А тебе не кажется, что это сейчас мода такая среди украинских интеллектуалов: не смотреть телевизор?

- Нет, не думаю, что это мода среди интеллектуалов. Просто в телевизоре нет никакой стоимости, а, следовательно, необходимости. Это спланированный, срежиссированный и консервативный мир, где царят манипулятивные технологии и нет места для настоящих подвигов и полетов мысли.

Это наваждение, подвижный комикс, идеальная площадка для распространения идеологий и поддержания всех возможных иллюзий.

К тому же, пространство без выбора, в котором даже зеппинг не очень помогает создать видимость выбора. Особенно когда речь идет о телевидении украинском, сплошь склеенном по московским образцам.

- Слушай, вот мы уже и заговорили про интеллектуалов, но не разобрались с терминологией. Как ты понимаешь слово «интеллектуал»?

- Я не очень люблю теоретизировать на эту тему, но мне кажется, что интеллектуал - это прежде всего мыслящее существо, которое способно не согласиться, отказаться, развернуться и уйти. То есть, если для меня, то это прежде всего социально свободная инстанция.

- А сам себя ты считаешь интеллектуалом?

- Знаешь, мне вполне комфортно и без самоопределения. Пусть даже в каком-то вульгарным смысле понятия «интеллектуал», я им бесспорно являюсь.

Я не копаю траншеи, не продаю овощи, не управляю трамваем. Живу собственной головой, которая паразитирует на явлениях разных реальностей.

Можно сказать и так: пошлый интеллектуал, лишенный традиционно украинская духовных ценностей.

- Ну вместо определения «вульгарный интеллектуал» можно принять французское «Le grand simplificateur», но я не об этом. Есть ли у украинского интеллектуала шанс (у тебя, например) достучаться до широкой общественности? Кто этот широкий круг?

- Мне кажется, что в современном мире нецелесообразно мыслить такими категориями, как «широкие массы». Даже согласно телевизионным рейтингам чего-то такого просто не существует.

Общество разделено на доли, части, партии. К тому же и они, в свою очередь, являются явлениями текучими и эфемерными.

Я не имею планов достучаться до большого количества людей уже даже потому, что в этом нет смысла. Хоть ты и назвала меня «Le grand simplificateur», я имею большое сомнение в своей нужности многим людям.

- Почему сомнения? Каковы «симптомы» нужности многим людям? И вообще существует такая необходимость?

- Я точно знаю, что существует необходимость в изменении дискурса и общественного мышления.

Зато когда речь заходит о каких-то квазинародных элементах типа «народные нужды», я теряюсь. Я не знаю, что такое «народ». Также мне неизвестны такие явления, как «духовность», «культурная аура» или «национальное бытие». Они не даны мне ни в смысле, ни в чувствах.

Однако существует потребность в диалоге и дискуссиях, в выходе украинской культуры за собственные пределы, наконец, приобщение к глобальным процессам. Поэтому нужно ли это народу, который во многом смотрит телевизор, а в телевизоре шоу Киселева-Шустера и квадратно-гнездовые российские сериалы, я не уверен. Народу прежде всего нужны еда и одежда.

Источник: Медiаграмотнiсть